Одним из первых Г. П. Давидюк выступил с идеей «прикладной социологии».
Родоначальник белорусской прикладной социологии:
к юбилею профессора Г. П. Давидюка
История социологической мысли Беларуси хорошо представлена в современных исследованиях и многочисленных публикациях. И все-таки думается, что о полноте говорить рано: судя по всему, пока не завершен сбор информации и концептуализация подходов. Некоторые персоналии выпали из-за размытости критерия отнесения тех или иных текстов, мыслей и идей к собственно социологическим. Часть материалов пропала, до каких-то дел как, например, «прищеповщина» не дошли руки и т. д. Этим можно объяснить отсутствие монографических работ и специальных учебников по истории социологии Беларуси. Тем не менее мы сегодня знаем многих мыслителей и общественных деятелей, на разных этапах истории выступавших как предтечи социологического взгляда на мир и перспективы развития белорусского социума. Их отличало не только внимание к социальной проблематике и ее фундаментальному значению для судеб народа, социальных групп и индивидов, но и горячее стремление внести свою лепту в решение «проклятого социального вопроса», утверждения идеалов равенства, справедливости, толерантности, патриотизма, «памяркоўнасцi» и т. д. В их числе Ефросиния Полоцкая, Франциск Скорина, Симеон Полоцкий, Ф. Богушевич, К. Калиновский и др. К ним можно причислить и ряд классиков отечественной литературы. Разве не эвристично с социологической точки зрения понимание интеллигентности, предложенное М. Богдановичем. «На наш взгляд, — писал поэт, — всякий интеллигент необходимо должен удовлетворять следующим двум требованиям: во-первых, он должен иметь стремление к знанию; во-вторых, он должен стремиться нести свои знания на пользу народу. Вот черты, определяющие собой суть духовного облика интеллигенции; вот ценз, которым должен обладать каждый, имеющий претензию на принадлежность к ней» (М. Багдановiч. «Новая интеллигенция» // М. Багдановiч. Сбор твораў. Мiнск, 1968. Т. 2. С. 202-203). Безусловно, для историков социологической науки важна и актуальна задача выявления социологического образа мысли и содержания творчества классиков отечественной литературы.
В социологических публикациях отражается вклад предшественников, как правило, выходцев из других областей социогуманитарной науки, включившихся по зову сердца в социологическую работу: В. И. Пичета (первый ректор БГУ), В. Н. Ивановский, В. М. Игнатовский, С. М. Василейский, С. Я. Вольфсон, С. З. Каценбоген, известный философ, блестящий лектор и автор первого спецкурса «История социологических учений» академик АН СССР Г. Ф. Александров и др. Известны первые организаторы и руководители научных подразделений периода возрождения социологии — А. Д. Молочко, И. Н. Лущицкий, Н. Г. Юркевич, С. Д. Лаптенок, С. И. Деришев, Г. П. Давидюк, Е. М. Бабосов.
Почему же именно Г. П. Давидюка выделяет социологическая общественность Беларуси в этой плеяде известных имен, присвоив ему высокий статус родоначальника прикладной социологии и основателя белорусской школы? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разобраться с термином «прикладная социология»: как он возник, какова его семантика и соотношение с другими дефинициями. Для этого проведем краткий ретроспективный анализ ситуации в общественной науке на рубеже 1950–1960-х гг. В это время предпринимались первые попытки освободиться от некоторых догматических положений мировоззренческого плана, таких, например, как одноклассовость надстройки, усиление классовой борьбы по мере укрепления социализма, закона обнищания рабочего класса при капитализме, «пролеткультовского» отрицания ради отрицания, без «снятия» и удержания положительного содержания прежних этапов и др. В центре внимания и широких дискуссий оказался исторический материализм, чему в немалой степени способствовало появление социологических исследований. Прогрессивно мыслящие обществоведы доказывали, что объективный ход развития науки требует, чтобы наряду с историческим материализмом («социальной философией») существовала социология как самостоятельная наука. Но тогда победили консерваторы, остановив тем самым почти на 30 лет не только процесс институциализации социологии, но и естественное развитие социальной философии. Сложилась парадоксальная ситуация: с одной стороны, все острее ощущалась потребность в социологическом познании общества — для системы управления, воспитания, грамотного разрешения многих латентных социальных проблем, создания эффективных мотивационно-стимулирующих механизмов человеческой активности и т. д.; с другой — сам термин «социология» оказался под запретом, а с ним и подготовка кадров, создание научных подразделений и социологических служб на предприятиях, отраслях и др. Позже эту нереализованную потребность выразил Ю. В. Андропов в словах, которые оказались диагнозом: «Мы плохо знаем общество, в котором живем». Попытки пионеров-энтузиастов социологии выйти из тупика путем создания отраслевых социологий («среднего уровня») наталкивались как на административные препоны, так и на отсутствие кадров, системной организации данной области деятельности, без чего невозможны преемственность, накопление знания и развитие.
И здесь одним из первых Г. П. Давидюк выступил с идеей «прикладной социологии». Такое название оказалось удачным компромиссом, поскольку позволило ослабить давление со стороны тех, кто еще считал социологию буржуазной наукой, допуская конкретно-социологические исследования как придаток исторического материализма, т. е. метод сбора информации. Вузовский преподаватель, заведующий кафедрой философии гуманитарных факультетов БГУ Давидюк заложил основы для профессиональной подготовки специалистов, в дипломе которых уже в начале 1970-х гг. указывалось: «профессия — прикладной социолог». Огромную роль в этом сыграли две монографии Г. П. Давидюка: «Введение в прикладную социологию» (Минск, 1975) и «Прикладная социология» (Минск, 1979). Эти работы и стали первыми учебниками по прикладной социологии, на основе которых разрабатывались программы не только общего курса, но и многих спецкурсов. «На этих учебниках, — по справедливому заключению профессора А. Н. Елсукова, — воспиталось целое поколение белорусских социологов» (Социология. 1997. № 1. С. 90). Но вопрос о вузовской подготовке социологов оставался официально нерешенным. Приведем характерный эпизод из воспоминаний Г. П. Давидюка. В 1978 г. перед отъездом советской делегации на совещание заведующих кафедрами общественных наук в ГДР руководитель делегации, заместитель министра высшего образования СССР Н. И. Мохов попросил участников назвать секцию и тему выступления. «Когда очередь дошла до меня, — вспоминает Давидюк, — я сказал, что буду работать в секции социологии, собираюсь рассказать, как в БГУ готовят социологов, какие проводятся исследования. Н. И. Мохов мгновенно вскочил и стал озлобленно кричать: “У нас нет социологии. Кто Вам разрешил вести подготовку социологов в университете” (Социология. 1998. № 1. С. 40). Через год специализацию по прикладной социологии отменили, и такое положение сохранялось до 1988 г., когда решением правительства СССР социология была признана самостоятельной наукой, с открытием 12 факультетов и отделений, в том числе и социологического отделения в БГУ.
Перечитывая сегодня «Прикладную социологию», мы, безусловно, ощутим дух времени, требующий понимания, но не снисхождения. Вместе с тем оценим монографический характер работы — по методологии, структурированности, полноте охвата исторических этапов отечественной социологии, программных элементов и процедур исследования — всего, что составляет основу профессиональных знаний социолога. Что касается эпитета «прикладная» (В. Э. Шлепентох употреблял термин «конкретная социология»), то сегодня он оттеснен на периферию внимания, заменен понятием «общая социология» как научная дисциплина, но сохраняет свое значение для практической ориентации специалистов и социологической науки в целом. Мне лично очень дорог подарочный экземпляр книги с автографом: «Дорогому Сергею Александровичу Шавелю с пожеланием больших творческих успехов в развитии социологии, автор — Г. Давидюк 18/IX 79 г.» Примечательны заключительные слова автора работы о наличии глобальных теоретических и практических вопросов развития социологии в СССР: «Некоторые из них представляют собой огромную теоретическую трудность и не сразу будут решены». Так и оказалось: преодолев административные барьеры, социология оказалась перед немалыми трудностями построения теоретической системы знания, особенно в связи с прогнозированием социальных процессов. Но теперь дело, можно сказать, в руках и головах самих специалистов.
Г. П. Давидюк по праву может гордиться и созданным им академическим отделом, из которого вырос Институт социологии НАН Беларуси, и организованным в 1974 г. сектором прикладной социологии при кафедре философии, которую он возглавлял. В этом секторе прошло становление многих докторов и кандидатов наук, составляющих вместе уже со своими учениками и сегодня опорное звено белорусской социологической науки.
Георгий Петрович из того поколения, о котором писатель Борис Васильев сказал, что они встретили войну на выпускном школьном балу и до Победы дошли только 3 % мальчиков того выпуска. Он воевал в партизанском отряде, участвовал в боевых операциях, был ранен. Об этом времени он нечасто вспоминал, не использовал в качестве примеров в своих лекциях и книгах. Но партизанский опыт, по-видимому, сказался в той смелости, с какой он приступил к весьма рискованному в тех условиях мероприятию — отстаиванию самостоятельного статуса социологии и формированию белорусской социологической школы. Мы, его ученики и последователи, бесконечно благодарны за помощь в выборе жизненного пути, правильную ориентировку и поддержку в научном поиске. Самим своим творческим долголетием Георгий Петрович являет для нас высокий пример служения белорусской социологической науке.
Благодарим, гордимся, поздравляем.
С. А. Шавель, доктор социологических наук, профессор