У славян значительно более, нежели у народов ведущих европейских стран, жива и действенна еще фольклорная традиция. (Уместно, думается, добавить также, что культуры славян в целом менее подвержены влиянию урбанизации.)
Обобщения здесь опять-таки рискованны. А потому с максимально возможной конкретностью рассмотрим, насколько значимы и действенны упомянутые факторы, якобы способствующие интеграции/конвергенции с Европой, по отношению к белорусам.
Показатели уровня жизни западноевропейских стран белорусы, конечно же, учитывают и сравнивают с тем, что имеют сами. Но это вовсе не означает равнение на Запад. Более того, ориентация на западные модели развития не свойственна ни актуальной политике нашего государства, ни общественному сознанию, ни определяющим тенденциям в культуре, литературе, искусстве.
— Белорусы на протяжении ряда веков выступали в функции передатчиков влияний культуры западноевропейской, но, что показательно, сами передаваемую, «европейскость» осваивали избирательно, со значительной трансформацией первичных свойств, когда то или иное явление фактически переставало восприниматься как заимствованное. Весьма показательно это иллюстрируется памятниками переводной белорусской литературы XV-XVI веков — к примеру, «Повестью о Трышчане». Но и более поздними фактами тоже.
— Белорусская эмиграция не имела и не имеет личностей масштаба Адама Мицкевича и Адама Чарторыйского, Николы Теслы и свт. Николая Велимировича, Александра Солженицына и им подобных. Соответственно, даже у наиболее известных ее представителей нет каких-то особых заслуг в утверждении белорусской культуры на международном уровне, равно как и в актуализации опыта европейской духовной жизни для соотечественников на родине.
Белорусская диаспора влиятельной, а тем более влияющей на этно-культурноконфессиональную структуру ни одной из стран проживания не стала. И ждать этого от эмигрантов новой волны тоже не приходится.
Кстати, значительной части белорусской эмиграции свойственна ориентация общеславянская, которая, правда, не декларируется широко. Весьма интересно сравнить это с проявлениями у русской эмиграции, которая, к примеру, только в одной Югославии за межвоенный период осуществила весьма внушительное число соответствующего рода изданий (Всеславянский клич. 1938. Белград; Заря. Вестник русской национальной мысли и славянской взаимности. 1922. Целе; Сербско-хорватско-словенско-русское единение. 1921. Будва; Славянская жизнь. 1920. Београд; Словен. 1927. Белград; Слово. Орган всеславянской мысли. 1934-1936. Белград). Симптоматично, между тем, что в ряду учредителей и авторов названных изданий немало лиц белорусского происхождения.
Общее представление о ситуации не может быть полным и объективным без учета того, что, увы, для западноевропейцев белорусы, как и другие меньшие славянские народы, остаются либо вовсе неразличимыми, либо неверно определяемыми. И особого удивления не вызывает, когда в зарубежной печати обнаруживаешь выражения типа «белорусский генерал Корнилов», означающее, что это генерал русский и белогвардейский, или когда в разговоре с гражданином ФРГ скажешь, что ты из Беларуси, и услышишь: «О, Ташкент!..» Что греха таить, и мы, белорусы, ведь тоже далеко не всегда сербских писателей отличаем от хорватских, словацких от словенских или чешских.
Нас утешают: дескать, мы в общеевропейском доме сблизимся и намного лучше узнаем друг друга. Но чем обоснованы такие посулы? Нынешняя ситуация, как отмечалось, вовсе не располагает к розовым надеждам. Особенно, если принять во внимание, скажем, еще вот какого рода обстоятельства: литератор-белорус, решивший отправиться поездом на международную встречу писателей или переводчиков в Белград, сейчас должен оплатить венгерскую транзитную (!) визу стоимостью около 80 долларов США, что почти равно его среднемесячному заработку, да и эту визу получить он может либо в Варшаве, либо в Москве, т. е. в иностранных столицах, удаленных от столицы Беларуси на 600, 700 километров.
Такова реальность европейской интеграции в плане геополитическом, от которой напрямую зависят все иные планы. Если же вернуться непосредственно к культуре, то нельзя не учитывать, что наблюдаемые ныне процессы запрограммированы на ее нивелирование, влекущее за собою очередной этап космополитизации, результатом которого вполне может быть разрушение как раз всего того, что пока еще подпитывает этно-духовно-культурное самосознание славянских народов.
Если объективно оценивать все проявления «перестроечных» процессов в СССР, Европе и мире, то следует отметить, что они создали предпосылки актуализации идеи общности славян и даже создания Лиги славянских народов. Не случайно вызван к жизни Международный Славянский Комитет с национальными подразделениями, начали регулярно проводить Всеславянские съезды, действовать Фонды славянской письменности и культуры в ряде стран, учреждена Международная Славянская Академия, сделаны попытки создать Славянский Межпарламентский Союз, Международную Ассоциацию славянских вузов, а также Союз славянских писателей. Показательно, что славянскость наиболее выразительно декларируется и активно утверждается в условиях конфронтации, связанных с национально-государственной идентификацией — скажем, в Республике Молдова, где кроме филиалов упомянутых выше структур имеются Славянский университет, Международная Славянская академия образования им. Я. Коменского (Тирасполь), созывался Славянский педагогический собор и т. д. Идея славянской общности и взаимности стала также определяющей в программах ряда партий, общественных движений — например, Всеславянский Собор, фонд «Славянское единство» в России, Славянский собор «Белая Русь», Союз славянских партий и Славянский народно-патриотический союз в Украине. Правда, нельзя не заметить, что статус международных организаций этого рода на соответствующем уровне оставляет желать большего, а партии не находят поддержки, на которую они рассчитывают. Дает о себе знать пугало «панславизма» на фоне дистанцирования большинства социальных слоев от политики. Как вещь в себе, политику нам тоже удобнее было бы стороной обойти. Тем более что расположение сил, представляющих политику и культуру, укладывается в давно закрепившуюся схему, для нас вполне оправданную: в политических делах задействованы материалисты, прагматики, а культура держится на идеалистах, романтиках. Да дело в том, что такая схема фактически уже обессмыслена упомянутые силы оказываются в специфической сочетаемости, зависящей именно от нынешних условий.
Политики, особенно лидеры славянских стран, так или иначе вынуждены действовать с учетом «генеральной линии» глобализационных процессов, рассчитывая на признание, а тем более на поддержку со стороны так называемого мирового сообщества лишь в том случае, если глобализацию полностью принимают, хотя от них, как правило, ничего или почти ничего не зависит. Представители же интеллектуально-культурной сферы, особенно писатели, имеют все-таки больше возможностей сохранять независимость позиций и честно освещать происходящее, таким образом влияя на отношение к нему общества своей страны и международной общественности.
Между тем, как ни странно, интеллигенция отказывается от имеющихся возможностей влиять, чаще всего даже не проявляя своих позиций. Такая индифферентность обусловлена не только результатами «промывки мозгов» (дескать, «европейский выбор» для нас оправдан как самоценный), не только скепсисом (все же, мол, идея единства славян — романтическая по своей природе), но также и реальным негативным опытом, в результате которого здравый смысл ставит вопрос: для кого, с кем и каким образом нынче может осуществляться единение. А какой еще, собственно, может быть реакция тех, кого вдруг, без подготовки, вовлекают в игры с «геополитической виртуальностью»? Но тем приятнее констатировать, что в среде белорусских писателей родилась идея Международного Форума «Послы славянства», и в Минске 4 сентября 2000 года он был создан. К сожалению, у нас его деятельность пока малорезультативна, а вот словацкие коллеги проводят весьма серьезные конференции, в результате которых выпускают затем весьма содержательные сборники (Vichor globalizбcie (Slovensko — Eurора — svet). Bratislava: Jamex, 2002); Labyrynt sveta a Slovania . (Slovensko — Eurора — svet). Bratislava: ССW, 2003).
Возможно замечание-упрек: «Ведь никаких перемен Форум не вызвал! И остаемся мы, как и до того, между прошлым и будущим — в недоумении…» Дела большой политики, действительно, идут своим чередом. Но немаловажно то, что славянская интеллигенция выражает стремление преодолеть опаснейший синдром безответственности по отношению к прошлому, будущему, а главное — настоящему. Более того, сделаны серьезные попытки осмыслить соотношение национального, общеславянского, европейского и мирового, проявлена готовность и способность разобраться, что мы имеем и чего следует ожидать, что утрачиваем — определенно и что надеемся обрести — неопределенно… Основная задача Форума в пробуждении памяти и самосознания, в стремлении преодолеть навязчивый комплекс неполноценности. Есть все основания считать ее не только выполнимой, но и в меру возможностей выполняемой. Что же касается вклада в это дело конкретно писателей славянских стран, то его столь же однозначно оценить пока нельзя. Что поделать, если по всему горизонту сплошь измудрствованные лукаво и вырисованные привлекательно альтернативы, тогда как мы перед выбором вполне простым: служить Слову-Спасителю или Искусителю, трудиться во славу Творца или во имя тельца, идола нового мирового порядка.
Да, не вчера такой выбор нам предложен и не завтра он исчезнет. А сегодня мы, увы, констатируем, что в лето 7606 (2004 от Р.Х.) новый летописец (знатный и незнатный) не может записать так, как автор «Повести временных лет» восемь веков назад: «В лето 6406(894). Был единым народ славянский: словене, сидевшие по Дунаю, которых покорили угры, и моравы, и чехи, и ляхи, и поляне, которые ныне называются Русью…» (Подчеркнуто нами. — И. Ч.)
И задаем себе вопросы:
Неужели в будущем никто не озаботится потребностью создания общеславянского языка, как некогда Кирилл и Мефодий, позднее — серб-католик Крижанич, хорваты Вебер-Ткалчевич и Курелац, словенец Маяр Зилски, словак Херкел, чех Юнгман и другие?
И не будет больше певцов «Дочери Славы», страны «Славии», «Всеславии», между прочим, неоднократно воспевавшейся — например, в произведениях М. Орбини, Я. Колара, С. Краньчевича, П. Деметера, Л. Штура?
Похоже, нечего ждать, что появятся преемники у моего земляка Петра Кречевского, переводившего на белорусский язык словацкий и чешский гимны, слагавшего гимны общеславянские.
Значит, у наших потомков не возникнет желания написать такую удивительную книгу, как «Вече славянских баллад» Янки Сипакова?
Выходит, что теряет значимость и перспективность сама идея конференции «Славянские литературы в контексте мировой», которую как дело чести до сих пор воспринимали словесники Белорусского государственного университета?
На эти вопросы у большинства из нас, пожалуй, нет ответа. А Тот, у Кого ответ есть, хранит молчание.
ИВАН ЧАРОТА